Автор - .Ты убрать только тему про учёбу и про экзамены.... или просто заменить на тему о работе... и это могла бы написать и я (грустная ухмылка) Только по поводу первых трёх кругов ада... неверно.
Я в который раз пропустила весну.
И в который раз не мечтаю – вот вернусь домой и лягу спать. Не мечтаю, потому что это – закон. Так и будет. Мне решительно надоело учиться, да и количество всего несделанного уже миновало ту отметку, до которой ещё можно пытаться что-то написать, выучить, рассказать. Теперь мне осталось только улыбаться и разговаривать с одуванчиками во дворе.
Если честно, я никогда не думала раньше, что они такие пронзительно пушистые, такие живые.
Весна прошла мимо меня. Вчера была зима, сегодня – скоро лето.
Что-то во мне не выжило.
Ждать. Ждать. Ждать. Ждать. Ждать.
Шесть экзаменов. Осталось пять – и тогда можно будет выдохнуть.
Я так устала, что даже говорить не хочу.
Нужно бежать. Поджать хвост и бежать, от всех вас, злые, жестокие люди.
Стыдно смотреть себе в глаза.
Мучительно стыдно.
Справиться со скользким комком тошноты – от отвращения к своим попыткам прокрасться в твою жизнь.
Справиться с собственной ненужностью тебе и слишком нужностью кому-то другому.
Проглотить горький, тоскливый комок в горле, подавиться этим несказанным – приходипожалуйстамнеплохо – и улыбаться очередным своим «друзьям» - всё хорошо. Это – третий круг моего по тебе ада.
Первый я проходила целый год. Год безумного отчаяния.
Со вторым справилась за три месяца.
Это – третий. Пережила за четыре часа.
Разучусь любить раньше, чем пройду все девять.
Я благословляю тебя, я проклинаю тебя – счастьем, я – просто хочу тебя умереть.
Так устала. Главное и дальше ставить смайлы и играть в будущих друзей. Ты когда-нибудь, наверное, скажешь, что хочешь быть со мной – и тогда я останусь.
Ждать. Ждать. Ждать. Ждать. Ждать.
Я - мало что понимаю. Инерция. Кто-то толкнул – я куда-то. Кажется, что всё недоделанное и не пережитое раньше догнало меня…
К зеркалу у меня остался только один вопрос.
- кто ты?
Неудивительно, что неизвестная она с добрыми глазами в каком-то своём немного неправильном плоско-объёмном и холодном стеклянном мире отвечает:
- а ты помнишь, что было вчера?
- смутно. кажется снег. или сплин? кажется – я плакала, потому что глаза болят.
- опять пыталась покончить с собой?
- нет, что ты. но хотела. я вообще слишком много. хочу. ты не видела тушь?
- а что ты делаешь?
- мир, - отвечаю я, вплетая чёрную бисерину между красной и жёлтой. Она понимает. Почему в последнее время я предпочитаю отделаться от девочки неразбавленным мартини. Нет времени и сил греть молоко и успокаивать её рассказами о светлом будущем, о том, как я её люблю. Только она понимает, что для того, чтобы остаться, мне достаточно одного слова – останься. Вместо этого все почему-то пытаются приручить меня порой совершенно профессиональными методами. Но она не знает, где тушь. Живёт себе в зеркале избранными новеллами, прекрасными новеллами Юхана Боргена, умершего за десять лет до её рождения, и не знает.