Будешь драться, я и второе шасси съем...
Не обижайся. Дел у него по горло - график, расписанный нА год, не терпит сбоя.
Он обязательно прибыл бы в этот город, но у него билеты до Уренгоя.
Не обижайся. Он бы, конечно, был здесь:Ровно в пятнадцать тридцать. Родной и сонный.
Но у него по планам вокзал Парижа и никотиновый ужин со вкусом рома.
Не обижайся. Мир - это образ круга, взрезанный одиночеством параллелей.
Он обязательно взял бы тебя за руку, если бы ты вписалась в его апрели.
Он обязательно. Он непременно. Он бы смог тебя вылечить/выучить улыбаться,
Но у тебя - наизусть телефонный номер. А у него - свиданье в семнадцать двадцать.
Не обижайся. И не сдавайся,слышишь? Это такая свобода - дышать ничьей....
Он бы, конечно, помог тебе встать и выжить. Если б она не спала на его плече...
Счастье, пожалуй, не в том, что бы жить как Бог,
В райских садах гуляя и ветром вея.
Счастье не в стоне мельниц, не в Дульсинеях,
Даже не в рифмах этих неровных строк.
Счастье не купишь, вобщем-то, в магазинах
И не найдешь на полках с пометкой SALE.
Это не тот товар, чтоб лежать на витринах
Или придти по почте на твой email.
Счастье имеет запах, объём и вес,
Цвет голубой лазури блестит на солнце.
Дождиком вдруг настигнут, промокший весь...
Счастье - просто услышать, как он смеется.
Счастье неровно дышит тебе в плечо,
Нежно тебя обнимая, целует в ключицу.
И тебе делается вдруг так сладко и горячо,
Что ты просто не веришь, что это могло случиться.
не сезон для лиловых вен и для легких кофточек,
севастополем пахнет нёбо, дождем – февраль.
залетает недетский сон самолетом в форточку,
и граненый удобно в руку [в такую рань]…
рядом ты, словно теплый малыш в озорной фланелечке,
так неслышно в межкрылье мое - сиротливым лбом…
я тебя запиваю мускатом, а ты так веришь мне!...
только я живу со вчерашнего "на слабо"…
на прощанье тебя целую, а ты стираешься -
так упорно жмешь на проклятый дурацкий «делит»…
мне, наверное, легче, я растворилась вчера еще.
ну проснись же… еще ведь не поздно меня застрелить…
удержать меня силой – такую недетски-глупую,
подкупить меня словом, подкинуть в карман барыш…
абрикосовой косточкой сердце гремит в скорлупочке
я бегу от тебя, я сбегаю… а ты молчишь…
уходя, я споткнусь на пороге, схвачусь за голову:
боже, сколько ненужных вещей я взяла с собой,
а тебя оставила… сладкую, теплую, голую -
мою самую странную ласковую лю-боль…
Он обязательно прибыл бы в этот город, но у него билеты до Уренгоя.
Не обижайся. Он бы, конечно, был здесь:Ровно в пятнадцать тридцать. Родной и сонный.
Но у него по планам вокзал Парижа и никотиновый ужин со вкусом рома.
Не обижайся. Мир - это образ круга, взрезанный одиночеством параллелей.
Он обязательно взял бы тебя за руку, если бы ты вписалась в его апрели.
Он обязательно. Он непременно. Он бы смог тебя вылечить/выучить улыбаться,
Но у тебя - наизусть телефонный номер. А у него - свиданье в семнадцать двадцать.
Не обижайся. И не сдавайся,слышишь? Это такая свобода - дышать ничьей....
Он бы, конечно, помог тебе встать и выжить. Если б она не спала на его плече...
Счастье, пожалуй, не в том, что бы жить как Бог,
В райских садах гуляя и ветром вея.
Счастье не в стоне мельниц, не в Дульсинеях,
Даже не в рифмах этих неровных строк.
Счастье не купишь, вобщем-то, в магазинах
И не найдешь на полках с пометкой SALE.
Это не тот товар, чтоб лежать на витринах
Или придти по почте на твой email.
Счастье имеет запах, объём и вес,
Цвет голубой лазури блестит на солнце.
Дождиком вдруг настигнут, промокший весь...
Счастье - просто услышать, как он смеется.
Счастье неровно дышит тебе в плечо,
Нежно тебя обнимая, целует в ключицу.
И тебе делается вдруг так сладко и горячо,
Что ты просто не веришь, что это могло случиться.
не сезон для лиловых вен и для легких кофточек,
севастополем пахнет нёбо, дождем – февраль.
залетает недетский сон самолетом в форточку,
и граненый удобно в руку [в такую рань]…
рядом ты, словно теплый малыш в озорной фланелечке,
так неслышно в межкрылье мое - сиротливым лбом…
я тебя запиваю мускатом, а ты так веришь мне!...
только я живу со вчерашнего "на слабо"…
на прощанье тебя целую, а ты стираешься -
так упорно жмешь на проклятый дурацкий «делит»…
мне, наверное, легче, я растворилась вчера еще.
ну проснись же… еще ведь не поздно меня застрелить…
удержать меня силой – такую недетски-глупую,
подкупить меня словом, подкинуть в карман барыш…
абрикосовой косточкой сердце гремит в скорлупочке
я бегу от тебя, я сбегаю… а ты молчишь…
уходя, я споткнусь на пороге, схвачусь за голову:
боже, сколько ненужных вещей я взяла с собой,
а тебя оставила… сладкую, теплую, голую -
мою самую странную ласковую лю-боль…